И Намор - В третью стражу [СИ]
И вот уже шестая бутылка закончила свой путь под столом.
'Не хватило, — с пьяным сожалением подумал Федорчук, — но была же заначка. В кармане пальто. — По означенному адресу обнаружилась плоская фляжка с коньяком. — Ну, по полста грамм, и баиньки'.
Засыпая, он видел перед собой фотографии детей и внуков, и улыбался, забыв о том, что совершённое прошлое теперь перешло в разряд несбыточного будущего.
Утро, как и ожидалось, вышло на редкость мерзким. 'Зарекалась ворона против ветра срать', — грубая, но верная, пословица, вспомнившаяся как нельзя некстати, лишь усугубила симбиоз мук телесных с муками совести.
'Вроде не мальчик уже, а пиво с коньяком мешаю'.
Впрочем, что там пиво с коньяком! Вот с текилы бодуны такие, что кажется – весь порос колючками, словно кактус. Но в отличие от растения, — колючками внутрь.
С этими невесёлыми мыслями, Виктор пошёл в душевую и обнаружил что кран там только один. И текла из него, как подсказывало шестое чувство, отнюдь не горячая вода. С криком 'эх ты сила эпическая!' Федорчук резко повернул задвижку крана до упора. Сказать, что вода была просто холодная, значит обидеть воду, поступавшую, судя по всему, из подземной скважины где-то неподалёку.
Уже через пару минут Виктор продрог до такой степени, что появился противный железистый привкус во рту.
'Всё, довольно бесчеловечных экспериментов, — с этими словами он закрыл кран и быстро растёрся чистой стороной рабочей рубахи, — а теперь кофейку горяченького, — он чуть помедлил и добавил совсем тихо, что при отсутствии посторонних слушателей выглядело или, вернее, звучало весьма комично, — с коньячком'.
Сказано – сделано. Уже через полчаса, после пары чашек крепкого кофе с 'коньячком' и пары сигарет, Федорчук почувствовал себя почти человеком. Даже руки перестали мелко подрагивать. Самое же главное было в том, что сознание стало кристально чистым и готовым к по-настоящему сложной и опасной работе, — установке взрывателей.
Первый детонатор, простой, ударного типа, приводится в действие рычагом стояночного тормоза. Стоит поставить машину на 'ручник' и, через пару минут, он сработает. Второй, дублирующий, электрический и срабатывает при размыкании цепи питания вспомогательного электрооборудования автомобиля. Глушим двигатель, вынимаем ключ из замка зажигания, да пусть и не вынимаем, тем более что как такового ни 'ключа зажигания', ни замка оного в 'пыжике' всё равно нет – детонатор сработает через те же две минуты.
'Всё. — Подумал Виктор, несколько часов тонкой работы изрядно измотали. — Теперь можно звонить Олегу, — пусть приезжает. Отдам ему ключи от гаража, и завалюсь спать. Праздничный тортик для маршала готов. Можно сказать, эксклюзив. Ручная работа. Таких рецептов здесь пока не знают, и, слава богу, что не знают, а то уж больно хорошие ученики... Или сходить куда-нибудь? Развеяться, так сказать, и посветиться заодно. Тем более что перед смертью не надышишься. Я прав, товарищ Вощинин?'
Из газет:
Ожесточенные бои между регулярными частями Чехословацкой республики и судето-немецкими повстанцами (Фрайкор). Сообщается о сотнях убитых и множестве раненых мирных жителей. Массовый исход немецкого населения в Австрию и Германию.
На фотографии т. Сталин и т. Ворошилов на совещании передовых колхозников и колхозниц Узбекистана. Оба смеются.
Победа Народного Фронта на парламентских выборах в Испании. Новый премьер — Мануэль Асанья – восстанавливает действие конституции 1931 года.
Глава 11. Среда тринадцатое: Хронометраж
По идее, должен бы звучать Бетховен[151] или еще кто из "той же оперы" — Гайдн, или Глюк, или вагнеровский "Полет валькирий" — но в немецко-фашистской башке Баста фон Шаунбурга куролесил Моцарт со своей Eine Kleine Nachtmusic[152], и под эту неслышную миру музыку Олег проснулся, встал с постели и начал этот день.
"Среда тринадцатое... Это же надо! Хорошо хоть не пятница..."
Он тщательно побрился, принял холодный душ, намеренно взводя нервы в положение "товсь", выпил чашку крепкого черного кофе и только тогда стал одеваться. Брюки, ботинки и свитер, предназначенные для этого дня, были куплены в разных магазинах и в разных частях города. И вместо пальто Олег надел сегодня потертую кожаную куртку, в которой одинаково удобно будет и стрелять — Один пистолет, — "четырёхсотая" "Астра"[153],- был засунут за ремень брюк под свитером, а другой такой же висел под мышкой в кобуре – и бегать. Очки с обычными стеклами – без диоптрий – накладные усы и темный парик с кепкой довершали его сегодняшний наряд.
"Вполне!" — Олег кивнул своему отражению в зеркале, проверил запасные обоймы в карманах, и вышел из дома.
Через полчаса он затормозил около гаража, где дожидалась своего часа "машинка бога войны", и, припарковавшись неподалеку, подошел к двери.
— Это я, Шульце. — Ответил он, когда на аккуратный стук из-за двери осведомились, кто это и что этому кому-то понадобилось в половине восьмого утра?
— Ну? — Спросил Олег по-немецки, когда Кольб открыл дверь. — Вы готовы?
— Д-да. — Выглядел поганец неважно: бледен как полотно, глаза тусклые, нижняя губа подрагивает.
"Не боец... Но с другой стороны..."
— Не надо бояться. — Сказал Олег, стремительно превращаясь в фон Шаунбурга. — Вы же мужчина, дружище. И я все время буду рядом.
— Я не боюсь. — Голос усталый, хриплый.
"Будем надеяться".
— Я в этом не уверен. — Улыбнулся Олег, закуривая.
— Вы можете на меня положиться.
Боже, как жалобно прозвучало это заверение!
"Детский лепет... Но тебя, парень, никто силком в нацисты не тянул, не так ли?"
— Как там наш клиент? — Спросил Олег, переходя к главному.
— Он спит. — Промямлил Питер Кольб, и по его виску скатилась мутная капля пота.
— Ну раз спит, значит, жив. — Усмехнулся Олег и положил руку на плечо собеседника.
— Жив. — Как эхо повторил его последнее слово Кольб.
— Хорошо. — Кивнул Олег, но руку с плеча Питера так и не снял. — Вы помните, что надо делать?
— Д-да. — Выдавил из себя "подлый нацистский наймит". — Подъехать, остановиться, заглушить мотор, поставить на стояночный тормоз и уходить.
— Но не бежать. — Поднял вверх палец Олег. Он снял-таки руку с плеча Кольба и мог теперь жестикулировать.
— Не бежать. — Согласно кивнул Кольб.
— А где остановиться? — Этого задохлика следовало проверять все время, потому что доверять такому, это, знаете ли, верх несерьезности.
— Там, где вы мне скажете. — Пролепетал Кольб.
— Верно. — Олег снова положил руку на плечо Питеру Кольбу и заглянул ему в глаза. — Никакой отсебятины, дружище, а то яйца оторву и заставлю съесть. Ты мне веришь?
— Д-да.
— Вот и славно. — Оскалился Олег, не разрывая, впрочем, зрительного контакта. — Нигде не останавливаться. Ехать аккуратно. Остановиться прямо напротив двери кафе или, если получится – напротив витрины. Я буду ехать за вами и подберу метрах в ста от авто. Но, умоляю, Питер, не заставляйте меня быть жестоким!
13.02.36 10:23
— А вот и наш друг.- Ольга сказала это настолько спокойно, что Виктор даже головой покрутил, но, разумеется, мысленно. А она... То ли, и в самом деле, нервы у нее железные, то ли актриса такая, что в образе даже о страхе забывает. Иди, знай, что да как! Но с другой стороны, не психует, не мандражирует, за одно это ей спасибо полагается. Любая другая уже головой об стену в истерике билась бы. А этой все нипочем.
"Неординарная женщина... Есть женщины в замках альпийских! — О! Почти Некрасов" — нервно ухмыльнулся Федорчук.
А между тем, месье Рур раскурил трубку, подошел к краю тротуара лихорадочно высматривая такси. Но, как назло, машин на улице было мало, и ничего похожего в поле зрения не попадало. Во всяком случае, вот так вот, сразу. Виктор оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как отъезжает от тротуара коричневый "Барре" Сергеичева.
— Такси! — Крикнул журналист и помахал в воздухе длинным черным зонтиком. — Такси!
— Будет тебе такси, только не голоси! — По-немецки сказала Ольга и закурила, глядя, как подкатывает к клиенту загримированный черт знает под кого и уже совершенно не похожий на себя Степан.
— Тебе его не жаль? — Спросил Виктор, аккуратно трогая угнанный накануне Олегом шестицилиндровый "Делаэ 135".
— Ты знаешь, Витя, — по-русски ответила Ольга. — Я вчера встретила на улице Дали и Магритта[154].
